Крылья Тура. Командировка - Страница 110

110

Вот, еще один наш горящий самолет протянул к земле свой дымный след. Удар – и только полыхающие обломки полетели в стороны… Где это гад? Где же он?

— Кто в верхнем эшелоне? Высота?

— Это Кир, четыре с половиной…

— Тут фоки бьют наших. Ищи, где они лезут вверх. Зажги гадов!

— Понял, смотрю.

— Вася, прикрывай, я за фокой!

Гнаться за "Фокке-Вульфом" я не стал. Это ни к чему. Сам подойдет. Новый мотор легко тащил меня на высоту. Черт с ним – перегрею маленько, сейчас главное – выскочить повыше, а там сброшу обороты – остынет… Пять с половиной, хорош, пожалуй.

"Молнии" – усилить осмотрительность! "Фокке-Вульфы" падают с высоты. Парам держать контакт – прикрывайте друг друга.

Где эти паразиты? А-а-а, вон они где, на солнце лезут. А скоростенка-то у вас не та, камрады. Камрад, а не пошел бы ты в… ад!

— Вася, атакуем! И сразу, как на качелях, вверх, понял?

— Есть вверх!

Набранная нами высота позволила нам обоим вести огонь по врагу. "Фокке-Вульфы", дымя выхлопом мотора на форсаже, упорно лезли вверх. Скорости у них уже нет никакой, они знают, что снизу их не достанут, а сверху они атаки не боятся. И не ждут. А зря. "Як-3" вас сейчас приятно удивит, адлеры вы мои ощипанные…

Это как на охоте по бутылкам стрелять. Даже неспортивно как-то. Да какой тут спорт. О чем это я? Этот гад только что какого-то молоденького парня убил, а я тут рассуждаю!

Мой "Як" легко настиг тяжело пыхтящую "фоку". Я подошел к немцу метров на сорок. Моментальный взгляд назад – Василий контролирует своего.

— Огонь!

Трассы на высоте смотрятся как-то толще. Воздух тут более холодный, что ли? Вспышки снарядов покрыли мотор и кабину "фоки". Самолет стал разваливаться в воздухе. Ударом 23-мм снарядов сорвало капоты, выбило двигатель из моторамы. Какой-то куцый, безобразный огрызок самолета с забрызганным изнутри чем-то красным плексигласом кабины, беспорядочно кувыркаясь, ушел под крыло. За ним вниз полетел его горящий ведомый. Вот это правильно – вместе вам веселее будет! В аду…

— Вася, наших видишь? Вон, пара мессов "лавку" прессует, падаем на помощь! Бей, ты ближе – я прикрою.

***

Снова аэродром, снова смена пар, а нам с Васей снова лететь.

— Виктор Михайлович, может и мне пора? — это Степанов. Взгляд его напряжен и требователен. Я не могу ему запретить. Да и каждый истребитель в бою важен.

— Вася, полетишь с командиром. Смотри у меня, понял?

— Я-то понял, а ты как, Виктор?

— А я с замполитом – он еще тот летун! Не боись, Вася, нас на каком-то мессере дристучем не объедешь!

И правда, — не объехали. Все вернулись целыми. Более-менее, конечно. После посадки я пошептался с врачом группы. Он и так все держит на контроле, но лишний раз подстраховаться не помешает…

Доктор, дружелюбно улыбаясь, ввинтился в группу возбужденно размахивающих руками летчиков. Быстро пробежался глазами по раскрасневшимся лицам, отслеживая реакцию и степень усталости. Кому-то протянул пачку папирос, кому-то шарик "Колы". Потом нашел меня глазами и успокаивающе кивнул. Все в порядке, все в пределах нормы. Как тяжело, а всего третий вылет. Ну, еще раз слетаем, и надо переговорить с командиром. Надо немного передохнуть. Опасно – усталость подкрадывается незаметно, тут легко допустить ошибку. А в нашем положении ошибок допускать нельзя.

Я с удовольствием выпил стакан холодной, вкусной воды, и пошел искать нашего "радиоперехватчика". Ну, летеху, который слушал немецкие радиопереговоры.

— Привет, Миша, как там, в эфире?

— Да сложно сказать, товарищ капитан, все орут, все на нервах. Лаются, что твои извозчики.

— Надо же! — удивился я. — А я думал, что немцы народ культурный и сдержанный.

— Да, в общем-то, сдержанный, конечно… Только когда тебя убивают, тут, пожалуй, про сдержанность и позабудешь враз. Тут, товарищ капитан, такое дело. Я уже несколько раз ловил сообщения о новых истребителях с молниями на борту. Немецкие летчики кричат про их огромную скорость и маневренность. Но командные пункты им, по-моему, не верят…

— Ничего, Миша, скоро поверят. Скоро предупреждать будут – ахтунг, ахтунг, в воздухе "Молнии"! Как-то так, в общем. Ну, давай – слушай! И нас предупреждай, рация ведь у тебя есть? Вот и не забывай нам подсказать, если что услышишь, лады? Вот и зеер гут, так, что ли, по-немецки будет? Абгемахт, в общем!

— Ну, что, внучата, полетели? Надо заработать на обед! А как же! Если кто еще не сбил немца – трудодень не получит! По машинам, пернатые. Вперед – на врага!

Глава 5

Во второй половине дня накал боев абсолютно не снизился. Как бы ни наоборот – горячее стало. Появилась озлобленность. Потери у наших были довольно большие – на земле столбами дыма отмечались костры сбитых самолетов…

Немцы тоже как-то ожесточились. Они сильные пилоты. Аккуратные, более осторожные, чем наши, менее рисковые, но – сильные. Профессионалы. Чистый, уверенный пилотаж. Отличная стрельба. Очень хорошо работают в связке пар и звеньев. Правда – плохо держат удар. Если сбить одного-двух, сразу энтузиазм у них пропадает, начинает работать рациональный расчет и на первый план выходит кристальной прозрачности мысль: "Алярм! Здесь убивают! А жизнь-то у меня одна!" И – все, тут же переворот – и немедленный выход из боя… Только мы их и видели. Такое вот им право было дано – самим определять, что делать: драться или драпать… И еще – немцы не терпят нашего численного превосходства и превосходства по высоте. Если наших самолетов при встрече с немцами будет больше – они никогда не подойдут. Если наших будет пусть и меньше, но у них будет большая высота – то же самое. Не подойдут и в бой вступать не будут. Берегут себя фашисты, хотят жить вечно, наверное. Надо будет им эту мировоззренческую ошибку разъяснить при случае…

110